Поле бесчестья - Страница 58


К оглавлению

58

Еще раз кивнув юноше, помогшему ей с обувью, она, держа на руках Нимица, направилась к люку. Брентуорт шел рядом.

Пока они шагали по коридору, грейсонский капитан молча рассматривал ее профиль. Выглядела она лучше, чем он поначалу смел хотя бы надеяться, однако теперь, после двухдневного пребывания Харрингтон на борту, ему стало ясно, что полного восстановления все же не получилось. Левый уголок рта оставался менее подвижным, чем правый, отчего ее улыбка казалась чуть кривоватой, да и некоторые согласные, несмотря на то что она тщательно следила за своим произношением, звучали не совсем внятно. До вступления в Альянс медикам Грейсона не приходилось и мечтать о таком чуде, какое совершили врачи Мантикоры, однако капитан все равно смотрел на женщину с сочувствием.

Повернув голову, Хонор уловила его выражение, и он покраснел, поняв по кривоватой улыбке, что его мысли не тайна для нее. Впрочем, Хонор лишь покачала головой, и в ответ Брентуорт улыбнулся.

В конце концов, эта женщина сильно отличалась от той, которую он помнил по битве у звезды Ельцина. Та была мрачна и одержима, неизменно учтива, но холодна, как сталь. Один ее глаз скрывала повязка, а боль и страдания сплавились в маску ледяной отстраненности. Когда Хонор Харрингтон прикрыла двумя своими уже поврежденными кораблями почти беззащитную населенную планету, не состоявшую даже в Альянсе с ее Королевством, это поразило Марка до глубины души. Особенно с учетом того, что жители и власти этой планеты выказывали ей всяческое пренебрежение, давая понять, что один лишь вид женщины в офицерском мундире для них – страшное оскорбление. И ради этой планеты Хонор вступила в бой с линейным крейсером «Саладин», вдвое превосходившим по боевой мощи ее подбитые суда, и остановила врага ценой гибели девятисот своих людей…

Эти воспоминания, которых он отчасти и по сию пору стыдился, прекрасно объясняли высокое почтение, с каким относились к Хонор на «Альваресе». Он испытывал те же чувства, даже в большей мере, ибо тогда находился рядом с ней на мостике «Бесстрашного» в качестве ее офицера связи.

Неожиданно капитан хмыкнул.

– Что смешного? – поинтересовалась она, и он хмыкнул снова.

– Да так, миледи. Я тут задумался…

– О чем?

– О том, как, наверное, поразил всех на борту ваш стюард.

– Мак? – Хонор подняла бровь. – Что в нем поразительного?

– Да то, миледи, что он мужчина.

Вторая бровь поднялась вдогонку первой, но в следующий миг Харрингтон поняла, в чем суть, и рассмеялась.

– Вот-вот, – вторил ей Брентуорт. – Боюсь, что мы здесь еще далеки от того либерализма, какой в обычае у вас.

– Господи! – не могла унять смеха Хонор. – Бедный Мак! Могу себе представить, как он на это реагировал.

– Что вы, миледи. Как раз он смотрел на них, как учитель воскресной школы на подростков, которым по глупости вечно лезут в голову нехорошие мысли.

– Именно это я и имела в виду. Именно с таким выражением он смотрит на меня, если я опаздываю к ужину.

– Правда? – Брентуорт рассмеялся, потом неторопливо кивнул. – Да, могу себе представить. Он очень привязан к вам, миледи.

– Я знаю, – тепло улыбнулась Хонор и покачала головой. – Кстати, Марк, я должна вам попенять. Вы теперь сами капитан первого ранга, так что вам без надобности обращаться ко мне «миледи». Зовите меня Хонор.

Брентуорт едва не сбился с шага. Грейсонское общество, только-только начавшее преодолевать неравенство полов, пребывало в некоторой растерянности от того, как рьяно Протектор Бенджамин претворял в жизнь новые идеи, и никак не могло свыкнуться с радикальностью реформ. Еще совсем недавно обращение по имени к незамужней женщине, не состоящей в родстве с заговорившим с ней мужчиной, считалось бы со стороны этого мужчины неслыханным оскорблением, даже не будь эта женщина землевладельцем. Тем паче таким землевладельцем.

– Миледи, я, право же, не знаю… Можно ли…

– Пожалуйста! – прервала она его. – Я прошу об этом как о личном одолжении. Вам не обязательно называть меня по имени публично, но уж когда мы остаемся наедине, хотела бы обойтись без всех этих титулов. Они у меня вот где! – Она провела ребром ладони по горлу.

– Но ведь вы Землевладелец! – возразил капитан.

– Я же не родилась им, – возразила она чуть более резко, чем следовало.

Брентуорт умолк, стараясь разобраться в своих чувствах. С одной стороны, он чувствовал себя польщенным, но дело обстояло не так просто, как, по всей видимости, представлялось ей. Она стала Землевладельцем, первой в тысячелетней истории Грейсона женщиной, получившей этот высокий титул, единственным здравствующим на данный момент лицом, награжденным Звездой Грейсона, и, наконец, всеми признанной спасительницей планеты. И кроме того, пусть это и не было самым главным, она поражала его загадочной, остро интригующей красотой.

Красота эта мало соответствовала стандартам Грейсона. К тому же Хонор была старше Марка на десять земных лет, а он был уже взрослым – а стало быть, слишком старым, – чтобы подвергнуться действию пролонга в год, когда мантикорцы сделали это медицинское достижение доступным для его соотечественников. А она благодаря пролонгу выглядела на десять земных лет моложе, и гормоны Марка непочтительно реагировали на эту биологическую молодость.

Ее суровое треугольное лицо с экзотически раскосыми глазами не имело ничего общего с классическими нормами красоты, но это не имело для него никакого значения. Равно как и тот факт, что ростом она превосходила большинство мужчин Грейсона сантиметров на пятнадцать. Некоторые иные особенности делали ее привлекательность еще более заметной. Она была… более раскованной и счастливой, чем он мог себе представить, и, казалось, куда сильнее, чем прежде, осознавала себя женщиной. Тогда, на Ельцине, Хонор даже до ранения пренебрегала косметикой, а теперь умело наложенный макияж подчеркивал прелесть ее лица, а прежде коротко остриженные волосы отросли почти до плеч.

58